Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Я думаю, это было очень завуалированное дело, - вспоминает она.
Теперь Виктор начал собирать информацию о своих новых японских знакомых. " Японский посол Ито на грани оскорбления - довольно крепко [пьян]", - записал он в своем дневнике. "Прошлой ночью, как вы понимаете, он требовал... женщину".
Обычно многословный и быстро соображающий Виктор стал осторожничать на публике, чтобы сохранить иллюзию того, что он рассматривает предложения японцев. Во время визита в Соединенные Штаты в 1938 году он в частном порядке сообщил друзьям на Уолл-стрит и чиновникам в Государственном департаменте , что экономическое эмбарго может вскоре вытеснить японцев из Китая. Но когда он прибыл в Сан-Франциско и у него взяли интервью репортеры, он удивил их, ответив на вопрос о Шанхае отрывистым "без комментариев". Когда на следующее утро он открыл газету в отеле "Сент-Франсис", он был взбешен, прочитав заголовок: СЭР ВИКТОР САССУН НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТ.
"Представляете, я ничего не знаю!" - проворчал он.
Даже коллеги Виктора по комитетам, помогавшим еврейским беженцам , оставались в неведении относительно того, чем Виктор занимался за кулисами. "На заседаниях комитета мы слышали много фактов и предположений", - вспоминал Якоб Алков, один из еврейских лидеров.
Сассун "отказался разглашать" все свои разговоры с японцами и "избегал отвечать на мои вопросы. Однако я не могу вспомнить ни одной просьбы к японцам, которая осталась бы без ответа".
Виктор знал десятки банкиров, промышленников и членов парламента Японии. Он считал, что страна и военные разделены, и это, в конце концов, убережет Японию от войны. Армия, придерживающаяся жесткой линии, "хочет, чтобы Япония была континентальной державой и прокляла всех иностранцев и весь мир". Флот, представленный Инудзукой, "говорит, что это невозможно, и что Япония должна оставаться островной державой, зависящей от торговли, и поэтому она должна быть осторожна с Великобританией, которая может отрезать ее отовсюду". Он предостерег Элли Кадори от паники. "Сэр Виктор считает, что пройдет совсем немного времени, и японцы и британцы станут хорошими друзьями", - писал Лоуренс брату. "На самом деле, он был очень оптимистичен в отношении условий в этой части мира".
Виктор написал другу: "Они намекают на [несколько миллионов стерлингов] и сочувствие, и тогда нас можно будет оставить в покое в вопросах урегулирования", - писал он. "Я улыбаюсь и говорю, что всегда неправильно поддаваться шантажу и что любые займы должны следовать за полным урегулированием всех вопросов, включая Китай".
Они говорят, что не настроены против Британии. Армия по-прежнему относится ко мне с подозрением, но остальные говорят, что я их лучший вариант для связи" с Великобританией.
Он заключил: "Значит, я хожу по натянутому канату".
19 ОКТЯБРЯ 1938 года Элли пригласил богатых еврейских бизнесменов Шанхая на встречу в своем офисе, чтобы скоординировать их усилия. В Шанхай прибыло более 1000 беженцев, и каждую неделю корабли привозили еще несколько сотен. В конце встречи Джейкоб Алкок, который следил за распределением денег, жилья и еды, сказал, что деньги на исходе и беженцы скоро останутся без всякой помощи. Элли достал чековую книжку и выписал чек на 50 000 долларов. Передав чек Алькоку, Элли рявкнул: "А теперь иди к Виктору!"
Alcok отправился в отель "Cathay" и в офис Виктора. Сассун улыбнулся. "Что дала Элли, то дам и я", - сказал он и выписал соответствующий чек.
Виктор был уверен, что сможет справиться с японцами, а Шанхай - с беженцами. Он полагал, что кризис носит временный характер. "Я думаю, что мы постепенно сможем позаботиться о 3-4 тысячах человек, если у нас будут средства и если мы будем знать, что эти люди в конце концов уйдут от нас", - писал Виктор своему другу.
Несмотря на свою браваду, Виктор все больше беспокоился и начинал строить планы на неопределенное будущее. В 1938 году он полетел в Бразилию и купил 10 000 квадратных миль земли. Утверждалось, что он сделал эту покупку в качестве инвестиции. В условиях, когда Германия и Япония поднимались и угрожали Азии и Европе, он считал, что будущее за Соединенными Штатами и Великобританией, которые объединятся и будут осваивать природные ресурсы Южной Америки. Но его настоящей целью была попытка найти убежище для евреев. Виктор не был сионистом. Он не считал, что решение кризиса беженцев заключается в отправке евреев в Палестину; Южная Америка была более практичным решением. Он встретился с президентом Бразилии Жетулиу Варгасом и предложил создать колонию, "где евреи будут делать все - от подметальщиков до президента". Как и все остальные правительства мира, бразильское правительство не было заинтересовано в помощи еврейским беженцам.
Варгас "сказал мне, что хочет, чтобы приехали люди правильного типа... раса вроде датчан и скандинавов, без воображения и мозгов, но с большой способностью обрабатывать землю", - рассказывал позже Виктор. "Он не хотел, чтобы кто-то желал жить в их городах. Он хотел, чтобы они уехали в деревню, обрабатывали землю и оставались там".
Вернувшись в Шанхай, Виктор обнаружил, что влиятельные нееврейские члены Шанхайского муниципального совета, фактически являющегося правительством Международного поселения, стали проявлять нетерпение. "Абсорбировать большое количество иностранных беженцев совершенно невозможно", - заявили Виктору в совете. Город "может быть вынужден принять меры, чтобы предотвратить дальнейшую высадку беженцев".
В ИЮЛЕ 1938 года тридцать две страны, включая Канаду, Австралию и Новую Зеландию, собрались в Эвиане (Франция), чтобы решить, что делать с десятками тысяч отчаявшихся евреев, пытавшихся бежать из Германии, Австрии и других стран Европы. Все страны, кроме одной - Доминиканской Республики, - объявили, что отказывают во въезде. В Вене Хо Фэн Шань начал выдавать еще больше документов, чтобы евреи могли покинуть Австрию и направиться в Шанхай. В ноябре 1938 года Элли и Гораций отправились в Гонконг, чтобы присутствовать на свадьбе Лоуренса с Мюриэль Губбай, дочерью видного еврейского семейства, корни которого уходили в Багдад, и чья мать была большой подругой матери Лоуренса, Лоры. Лоуренс тоже пытался помочь еврейским беженцам, прибывшим в Гонконг, предоставляя им работу в компании China Light and Power. Даже в условиях усиления нацизма и разговоров о войне глава компании Jardine в Гонконге Дж. Дж. Патерсон не смог удержаться
